Встревожен, но не удивлен. Норман давно убедился в истинности старого изречения «толпа трех». В стрессовой ситуации группам из трех человек присуща неустойчивость. И если кто-нибудь не определит свою твердую позицию, двое объединяются против одного. Что и произошло. Он кончил с одной плиткой и принялся за другую.
До конца шторма осталось не меньше тридцати шести часов.
Он хотел унести часть ореховых плиток на станцию, но полистироловый скафандр не имел карманов. В камбуз вошли понурые Гарри и Бет.
— Хотите орешков? — спросил он.
— Мы хотим извиниться, — сказала Бет.
— За что?
— Мы вели себя как дети, — сказал Гарри.
— Я жалею что потеряла самообладание. Я чувствую себя пол ной идиоткой, — сказала Бет, опустив глаза.
Интересно как мгновенно она переходит от агрессивной самоуверенности к жалкому самоуничижению, подумал он.
— Это все стресс… — примиряюще сказал он.
— Мне очень жаль, — продолжала Бет. — Я не могу здесь оставаться.
— Перестань хныкать и возьми шоколадку, — сказал Норман.
— Мне больше нравится, когда ты сердишься, — поддержал его Гарри.
— Я сыта ими по горло. До вашего прихода я слопала одиннадцать штук.
— С этой будет дюжина, — сказал Норман.
Возвращаясь на станцию, они держались друг друга и смотрели, нет ли поблизости кальмара. Оружие прибавляло уверенности. Кроме того, Нормана радовала разрядка напряженности.
— А ты неплохо смотришься с этой штукой, — сказала Бет.
Норман никогда не чувствовал себя человеком действий. Но теперь, сжимая в руках гарпунное оружие, он находил что это ему даже нравится. Он отметил что на пути выросло много голубых и ярко-пурпурных морских вееров.
Некоторые, достигшие высоты четыре-пять футов, приходилось даже обходить.
Совсем рядом проплывали стаи больших черных рыб с красной полоской Бет сказала что это рыбы-хирурги, обычные для региона.
Все изменилось, думал он не слишком доверяя своей памяти. Слишком многое влияло на его восприятие: высокое давление и раны, психологическое напряжение и страх.
Заметив краем глаза какое-то движение, он посветил фонарем и увидел извивающееся белое с черными полосками веретено с длинным тонким плавником. Он решил что это угорь и хотел рассмотреть его крошечную головку.
— Стой, — крикнула Бет, ухватившись рукой за Нормана. — Это морская змея!
— Они ядовиты? — спросил Гарри.
— Необычайно.
Змея придерживалась дна, очевидно разыскивая себе пропитание, и не обращала на них никакого внимания.
— У меня по спине ползут мурашки, — призналась Бет.
— Тебе знаком это вид? — спросил Норман.
— Кажется, морская змея Белчера, — сказала Бет. — Все тихоокеанские змеи ядовиты, но это самая ядовитая рептилия мира. Ее яд в сто крат смертельней яда королевской кобры или черной тигровой змеи.
— И если она тебя укусит…
— Не более двух минут, — они понаблюдали как она скользила среди водорослей, а затем скрылась из виду.
— Морские змеи, как правило, не агрессивны. Некоторые водолазы порой даже заигрывают с ними. Но я никогда… Подумать только! Змеи!
— Почему они такие ядовитые? Чтобы парализовать жертву?
— Знаете, что интересно, самые опасные создания мира обитают именно в воде, а среди сухопутных самый сильный яд получен от амфибии — жабы Bufotene Marfensis. В морях водится много ядовитых рыб. К примеру, фугу, которая в Японии считается деликатесом. Есть ядовитые моллюски, например звездный конус Alaverdis Lotensis. Однажды в Гуаме я стала невольной свидетельницей драмы. Женщина залюбовалась красивой раковиной звездного конуса и моллюск уколол ее руку. Она забилась в судорогах, а через час скончалась. Есть ядовитые водоросли, губки и кораллы… И змеи, даже самые слабые из которых очень смертельны. Среда океана старше суши и там была самая жесткая конкуренция и самая долгая эволюция.
— Ты хочешь сказать что через пару миллиардов лет на суше тоже возникнут ужасно ядовитые твари?
— Если все зайдет так далеко.
— Давай лучше прибавим ходу, — сказал Гарри.
Станция была совсем рядом. Из дырок на ее цилиндрах поднимались длинные гирлянды серебристых пузырей.
— Эту ржавую банку скоро затопит, — заметил Гарри.
— Думаю, нам хватит воздуха.
— Посмотрим.
— Поступай как знаешь, — сказала Бет. — Я все подсчитала.
Норман собирался сказать примиряющую фразу, но этого уже не потребовалось. Они подошли к люку и забрались в ГД-8.
— Джерри? — Норман пристально всматривался в экран консоли но ничего не менялось. — Джерри, ты здесь? Почему ты молчишь, Джерри? — экран по-прежнему оставался чист.
— Пробуешь применять психологию? — сказала Бет, просматривая графики и проверяя настройку внешних сенсоров. — Мне кажется, тебе следует заняться Гарри.
— Что ты имеешь в виду?
— Он неуравновешенный.
— Неуравновешенный?
— Это такой психологический трюк, да? Повторять последнее слово чтобы завязать разговор?
— Разговор? — улыбнулся Норман.
— Может быть, я немного не в себе. Но ты только послушай: Гарри предложил заменить меня у консоли. Я приняла его предложение и сказала, что ты на субмарине, а я, пока поблизости нет кальмара, хочу посетить звездолет. Гарри сказал что все о'кэй и что я могу отправляться. А теперь он заявляет будто ничего не помнит. Тебе это не кажется странным?
— Странным?
— Прекрати… В последнее время я заметила ты старательно уклоняешься от неприятных для тебя вопросов. Ты хочешь уйти от откровенной беседы? Но я думаю, ты меня понял… С Гарри что-то случилось.